Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Чью гостиную?..
– Маргариты! Надиной бабушки. Зала в левом крыле первого этажа, ты почти дошла до нее в первый же день – но испугалась и как всегда предпочла сбежать. Потому что трусиха и дура!
– Не обзывайся… – хотела потребовать я, только голос предательски дрогнул.
– В Гостиной Маргариты ты найдешь то, что ищешь, – не слушала меня Доротея. – И ты отправишься туда сегодня же! Ты и так потеряла уйму времени!
Справившись с ужасом, я только теперь сообразила, что она от меня требует: наплевать на запреты и пойти туда, куда ходить нельзя. А мне даже думать не хотелось, что я найду в потайной комнате этого дворца Синей Бороды. В оригинальной сказке глупая принцесса, помнится, не нашла там ничего хорошего.
И я вдруг осмелела:
– Прекрати указывать, что мне делать! – я робко шагнула вперед. – Ты кукла всего лишь… А может, ты вообще плод моего воображения!
А потом я осмелела настолько, что, зажав уши, поскорее обогнула кресло и бросилась к двери. А там уже, захлопнув за собой, решила, что и впрямь глупо бояться куклы. Да без моей помощи она даже выбраться из этой комнаты не сможет!
Это немного приободрило. Я оправила платье, пригладила волосы и поторопилась в классную, где вот-вот должна были закончиться занятия у Нади. Двери классной и правда были уже приоткрыты – только учителя внутри я не увидела.
Надюша сидела на ковре возле письменного стола и, глядя в пространство, неслышно с кем-то переговаривалась.
– Не трогай ее! – долетела до меня единственная фраза. – Она не такая как все, она смешная и добрая!
Потом Надя надолго замолчала и склонила голову.
– Хорошо, – не услышала я, но прочитала по ее губам…
* * *
Конечно, дьявольская кукла и часа не просидела взаперти: маленькая хозяйка всполошилась из-за пропажи, сама разыскала Доротею и после, даже отправляясь в музыкальный салон для занятий музыкой, взяла ее с собой.
Слушать, как Надя играет, я любила. Обычно моя подопечная, прежде чем сесть к роялю, шла вдоль шкафа с пухлыми нотными тетрадями, касалась пальчиками каждого из корешков, будто здороваясь, и неизменно спрашивала у меня, что бы я хотела послушать.
– Ту песенку Шопена. Двадцатую.
– Двадцатый ноктюрн до-диез минор?
Подопечная всегда с такой забавной серьезностью поправляла меня, что я просто не могла лишить ее этого удовольствия. Надя никогда не брала ноты к двадцатому ноктюрну – она знала его наизусть. Долго и величественно устраивалась за роялем, упиралась туфелькой в педаль, а потом ждала терпеливо, пока я подниму тяжелую, пахнущую лаком крышку. Мягко, но уверенно клала руку на клавиши: сначала правую, затем левую.
Я ничего не понимаю в классической музыке. Но двадцатый ноктюрн полюбила – лишь потому, что его любила Надя. Пока она играла, я обычно, отвернувшись к окну, рисуя пальцем узоры на стекле, смотрела на черные воды Мойки и думала о всяком. И о Наде, и о ее несчастной матери, и об отце-эгоисте, и о своей дурацкой жизни. Я никогда столько не думала прежде – времени не было. У меня никогда ни на что не было времени.
Я хотела уж и в этот раз пристроиться к любимому окошку – но у окна Надя посадила Доротею, и кукла теперь с укором глядела на меня из-под ресниц. Я отпрыгнула оттуда, как ошпаренная. И от греха подальше встала у Надиного рояля, как будто ей требовалось переворачивать нотные страницы.
Я стояла так и смотрела на ряд портретов на противоположной стене.
Найти изображение Надиной матушки я уже отчаялась («папенька», похоже, все до последнего уничтожил), а здесь, кажется, висел портрет Нади. Так я думала до сего дня. Большие детские глаза, светлые кудряшки, вздернутый носик. Только минут через пять разглядывания я осознала, что девочка на портрете, хоть и безумно похожа на Надю, – гораздо старше.
– Солнышко, а это кто? – без затей спросила я.
– Это? – Надя перестала играть и обернулась. Пожала плечами: – ma douce tante Kiki4.
– Тетушка Кики?!
Еще не веря догадке, я подошла ближе, чтобы рассмотреть в упор. И осознала – да, это и правда Кики, девица, что сбила меня на авто в первый же день моего здесь пребывания.
– Папенька говорил, что Кики здесь пятнадцать лет. Я очень похожа на тетушку, правда?
– Правда, – не могла не согласиться я.
Значит, Кики – сестра барона фон Гирса. А раз журналист Драгомиров сам назвался братом Кики, выходит, он брат и барону? Ну да, у них даже отчества совпадают, оба Николаевичи. Интересное кино.
Надя уже давно отвлеклась от игры, а я живо прошлась вдоль портретной галереи – но никого похожего на Драгомирова не нашла. Был, правда, один седенький господин с очень похожими прозрачными глазами и такими же тяжелыми надбровными дугами – но тот уж совсем старенький.
– Mon arrière grand-père, – сообщила Надя, ходившая за мной хвостиком.
– Чего?
– Вы совсем не знаете французского, это непорядок, – с укором покачала головой Надя. – Это мой прадедушка. Карл фон Гирс, знаменитый ювелирных дел мастер. Весь Петербург его знает, Марго. Он построил этот дом.
Ах вот оно что. И монограмма «KG», что изображена и на дверных ручках, и на воротах – это его инициалы.
– Он немец, получается?
Надюша кивнула.
– И моя бабушка Маргарита, его дочка, тоже была немкой. Только она приняла православие и стала русской, а потом вышла замуж за дедушку и стала зваться Драгомировой. Только потом она с ним развелась – и снова стала фон Гирс. И она фон Гирс, и papa, и Кики. – Помолчала и добавила: – и дядюшка Гриша тоже фон Гирс – только об этом никому-никому нельзя говорить, Марго!
– Я никому не скажу… А papa и дядя Гриша в ссоре?
Надюша печально кивнула.
– Я видела его только однажды, очень давно. Но про дядюшку много рассказывает Кики. Говорит, он хороший, просто поссорился с папенькой, а я здесь не при чем.
Может, я и смогла бы расспросить Надюшу получше, но пришла ее учительница и велела девочке сесть к роялю. А я вернулась к излюбленному окошку: журналист Драгомиров, прислонившись к перилам набережной Мойки, задрал голову вверх и смотрел, кажется, прямо на меня.
* * *
– Доротея… – Надюша ахнула, сразу всполошилась и я. – Марго, она пропала… Ведь только что была здесь! Марго, где она?!
А я сама не знала, что сказать: кукла больше не сидела в кресле возле окна. А дверь из музыкальной гостиной чуть приоткрыта… Едва не наступив на подол платья, я бросилась в вестибюль. Тоже пусто. Зато в другом конце вестибюля, прямо напротив, имелась дверь, перекрывающая левое крыло первого этажа.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
